lessphp error: variable @inputHeight is undefined: failed at ` margin-bottom: 10px;` /home/kobzaua/kobza.com.ua/www/templates/kobza/less/template.less on line 132 Найвищий вияв національного самовизначення
Друк
Розділ: Горлиця (Владивосток)

Зелений Клин. До 90-ої річниці Конституції Національно-культурної автономії українців на Далекому Сході

У травні цього року виповнилася 90-та річниця прийняття ІІ-ю сесією Української Далекосхідної Крайової Ради «Конституції національно-культурної автономії (самоврядування) українства на Далекому Сході». Ця Конституція стала найвищим виявом стремління українського населення Зеленого Клину до самовизначення. Самовизначення у формі національно-культурної автономії, яка де-факто реалізовувалася українськими організаціями, що існували на Далекому Сході в 1917-1922 роках.

После свержения самодержавия в 1917 г. на Дальнем Востоке, где проживало многочисленное компактное украинское население (в 1917 г. украинцы составляли 40% населения Дальнего Востока), сформировалось украинское национальное движение. Движение представляло собой совокупность украинских национальных организаций, объединенных в стройную систему национально-представительных органов, которая складывалась здесь на протяжении 1917-1918 гг. Целью этих организация являлась защита интересов украинского населения региона, сохранение его национальной самобытности. В своей деятельности украинские организации Дальнего Востока последовательно реализовывали принцип национально-культурной автономии.

Впервые идея национально-культурной (или национально-персональной) автономии получила детальную разработку в конце ХIХ в. в трудах австрийских социал-демократов К.Реннера и О.Бауэра. В своей теории они усматривали оптимальный способ разрешения национальных противоречий и прежде всего обеспечения прав национальных меньшинств. Суть ее определяется объективными потребностями реальной действительности, поскольку национальное меньшинство, чтобы защитить себя, должно предстать перед государством в качестве субъекта национальных прав, обладать правом коллективного юридического лица, правомочного решать задачи, связанные с национально-культурным развитием данной этнической группы.

Идея национально-персональной автономии очень скоро приобрела широкую популярность не только в Австро-Венгрии, но и за ее пределами, прежде всего в многонациональной России. Она вошла в программы многих национальных и общероссийских партий. После Февральской революции идея национально-культурной автономии переходит в практическую плоскость. Одной из первых попыток воплощения ее в жизнь было провозглашение мусульманскими съездами в Казани в мае-июне 1917 г. культурно-национальной автономии мусульман внутренней России и Сибири.

В сентябре 1917 г. в Киеве состоялся конгресс народов России, провозгласивший право всех народов, ее населяющих, как на национально-территориальную, так и экстерриториальную (национально-культурную) автономию. Эта идея последовательно проводилась в жизнь правительством Украинской Народной Республики (УНР), провозглашенной в ноябре 1917 г. 9 января 1918 г. высшим органом государственной власти УНР - Украинской Центральной Радой был принят закон, предоставлявший право на экстерриториальную автономию трем крупнейшим национальным меньшинствам Украины - русским, полякам и евреям. Для других народов это право могло предоставляться при условии наличия заявления о принадлежности к данной национальности не менее 10 тыс. граждан. Это был первый в мировой истории закон, реализовывавший на практике идею национально-культурной автономии1.

Однако миллионы украинцев, компактно проживавших на территории бывшей Российской империи и оказавшихся за пределами своего национального государства - Украинской Народной Республики, также стремились к реализации права на национально-культурную автономию, видя в ней единственную гарантию сохранения национальной идентичности и развития национальной культуры. К таким органам, де-факто реализовывавшим право украинского населения на экстерриториальную автономию, можно отнести Главную Украинскую Раду Сибири, образованную на общесибирском украинском съезде в июле 1917 г., Туркестанскую Украинскую Краевую Раду, Украинскую Дальневосточную Краевую Раду, первая сессия которой состоялась во Владивостоке в ноябре 1918 г.

Попытка претворения в жизнь национально-культурной автономии была предпринята сибирскими областниками, провозгласившими на своем первом съезде в октябре 1917 г. экстерриториальную автономию национальных меньшинств в рамках автономной Сибири. При созданном осенью 1917 г. Сибирском областном Совете был образован национальный совет, в который вошли представители основных этнических групп, проживавших в Сибири. В июле 1918 г. была опубликована Декларация Сибирской областной думы, предусматривавшая предоставление «экстерриториальным национальностям» права объединяться в автономные общины на правах юридического лица и «полную национально-персональную автономию» в некоторых областях национальной жизни2.

Организованное украинское население Дальнего Востока, воля которого выражалась на проведенных в 1917-18 гг. четырех дальневосточных украинских съездах, опираясь на опыт УНР и реализуя право, предоставленное высшим органом государственной власти Сибири, в условиях политической анархии и безвластия, вызванных гражданской войной, постановило реализовать идею национально-культурной автономии явочным порядком. IV (Чрезвычайный) Украинский Дальневосточный съезд, проходивший во Владивостоке 25 октября - 1 ноября 1918 г., признав украинское население Дальнего Востока, постоянно проживающее здесь, местными гражданами украинской национальности, постановил добиваться для него права на национально-культурную автономию. На съезде был разработан проект Конституции украинства Дальнего Востока, в соответствии с которой были избраны высшие органы национального самоуправления украинского населения - Украинская Дальневосточная Краевая Рада и ее Секретариат, которым было предоставлено право представлять культурно-национальные интересы украинцев Дальнего Востока3. Причем в решении съезда особо подчеркивалось, что украинцы должны поддерживать только ту местную власть, которая «опирается на народ, руководствуется принципами народоправства и признаёт право каждой нации на самоопределение», а национальные права украинцев признает свои особым актом4. Кроме того, эта власть должна была включить в свой состав «как полноправных членов», представителей организованного украинского населения.

«Конституция национально-культурной автономии (самоуправления) украинцев на Дальнем Востоке» была утверждена 30 мая 1919 г. на II cессии Украинской Дальневосточной Краевой Рады, состоявшейся 27-31 мая 1919 г. во Владивостоке. В ней приняли участие представители Владивостокской, Никольск-Уссурийской, Иманской, Хабаровской, Свободненской, Забайкальской и Маньчжурской Окружных Рад. На сессии председательствовали последовательно: В. Яковенко (Забайкалье), Л. Глибоцкий (г. Свободный), И. Божко (Никольск-Уссурийский), а обязанности секретаря исполняли - Н. Соловей, Дм. Киселев, С. Прант 5.

Несмотря на то, что окончательное принятие Конституции должно было произойти на очередном V-м Украинском Дальневосточном съезде, созыв которого дважды намечался в 1920 г. (но он так и не состоялся), заложенные в ней нормы внутренней украинской жизни должны были быть обязательными для всего дальневосточного украинства с момента ее утверждения Краевой Радой.

Действие Конституции распространялось на всю территорию Дальнего Востока (ст.1), включая Забайкальскую, Амурскую, Приморскую, Сахалинскую, Камчатскую области и Маньчжурию. В преамбуле Конституции, основываясь на праве каждого народа на самоопределение, провозглашалось, что украинское население Дальнего Востока является составной частью «особой украинской самостоятельной нации» и имеет «племенную и культурную связь... с народом и краем, из которого они вышли, с Приднепровской Украиной». При этом подчеркивалось, что местные украинцы, граждане Дальнего Востока, «имеют свои национальные и культурные ценности и приметы, которые они приобрели благодаря своему происхождению, природе и климату старого края, в котором они родились и жили... Этим национальным сокровищем является свой язык, устная словесность, литература, обычаи, песни, одежда и вообще особая культура и отличный от других народов национальный дух - характер». Соответственно, принимая данную Конституцию и реализуя тем самым свое право на самоопределение в форме национально-культурной автономии, дальневосточные украинцы стремились «обеспечить себе свободу на самостоятельную национально-культурную жизнь на новой родине» в целях «сохранения и свободного развития этих природных сокровищ, национального лица и характера».6

При этом национально-культурной автономией могли пользоваться на равных правах «все украинцы, которые вписались в национальный список (реестр) при окружных радах», а также все организации, общества и громады, «которые самоопределились в качестве украинских», вынеся соответствующие постановления-приговоры (ст.4)7. Содержание национально-культурной автономии раскрывалось в ст.6 Конституции. Согласно данной статьи, национально-культурная автономия украинцев на Дальнем Востоке предполагала:

а) создание полного цикла учебных заведений от начальных школ до учительских семинарий и институтов с украинским языком преподавания, которые должны были содержаться на средства государственного и краевого бюджета, а также введение преподавания украинского языка во всех средних и высших учебных заведениях с русским языком преподавания;

б) право для украинцев проходить воинскую службу только в украинских воинских частях, где официальный языком должен был быть украинский;

в) признание украинского языка в качестве краевого, что предполагало право свободного сношения украинского населения на своем родном языке со всеми официальными учреждениями в крае (администрация, почта, телеграф, железная дорога, суд) и допущение его к использованию во всех этих учреждениях с обязательным знанием украинского языка для их служащих. При этом местные земства в тех округах, где украинцы составляли большинство населения, должны были использовать украинский язык как во внутреннем делопроизводстве, так и во внешних сношениях;

г) право организованного украинства, в лице Краевой и Окружных Рад направлять своих представителей к краевой власти и ее областным органам «для связи и защиты национально-культурных интересов украинского населения»;

д) право украинского населения Дальнего Востока в своей внутренней жизни свободно самоорганизовываться на местном, окружном и общедальневосточном уровнях «в такой мере и средствами, какие сами признают необходимыми и соответствующими»8.

В соответствии со ст.25, «высшей властью учредительного и санкционирующего характера в крае по всем вопросам украинской жизни» являлись Украинские Дальневосточные съезды, которые должны были созываться Секретариатом по постановлениям Краевой Рады или по ходатайству не менее 3-х Окружных Рад Дальнего Востока в месте и времени, установленном Краевой Радой. В Конституции также подробно определялись структура, принципы формирования и функционирования, компетенция органов национального самоуправления украинского населения в лице Окружных и Краевой Рад и ее Секретариата.

Высшим выборным органом самоуправления украинского населения «по всем вопросам национальной общественной жизни законодательного, руководящего и разъяснительного характера» провозглашалась Украинская Дальневосточная Краевая Рада» (ст.7). В своей деятельности Краевая Рада опиралась на право каждого народа на самоопределение и руководствовалась «принципами полного народоправства» (ст.9). Она должна была объединять все существовавшие на Дальнем Востоке украинские Окружные Рады, «краевые украинские профессиональные союзы, экономические, культурно-просветительные общества и другие общественные объединения» и руководить их деятельностью (ст.8). Основной задачей Краевой Рады, кроме общего руководства деятельностью Окружных Рад и краевых украинских организаций, была признана и забота «о распространении национального и политического сознания, подъеме образовательного и культурного уровня и материального благосостояния среди трудящегося населения и о защите интересов украинского населения на Дальнем Востоке перед краевой и местной властью» (ст.19).

Вся деятельность Краевой Рады должна была руководствоваться постановлениями Украинских Дальневосточных Съездов. Краевая Рада должна была заботиться о согласовании своей деятельности с «государственными актами правительства и постановлениями законодательных народных органов Сибири и Украины» (ст.20). Через свой исполнительный орган - Секретариат она должна была вести регистрацию украинского населения и украинских организаций и поддерживать деловые сношения со всеми учреждениями в крае (ст.19).

Члены Краевой Рады должны были избираться исходя из принципа - 1 представитель от 1000 чел. украинского населения. Временно же Краевая Рада могла включать по 1-3 представителя от украинских Окружных Рад, избранных на соответствующих Окружных съездах (ст.11). В соответствии с Конституцией, Краевая Рада должна была собираться на свои сессии два раза в год, не считая чрезвычайных сессий (ст.14).

В соответствии со ст.21, исполнительным органом Краевой Рады являлся Секретариат из 6-7 членов и трех кандидатов к ним, которые были ответственными за свою деятельность перед Краевой Радой. Секретариат должен был работать на постоянной основе в соответствии с выработанным Радой регламентом, занимаясь решением текущих вопросов и выполняя постановления и распоряжения Краевых Съездов и Краевой Рады. Для рассмотрения и урегулирования вопросов особого характера Секретариат имел право создавать комиссии и отделы с привлечением специалистов, ответственных перед Секретариатом (ст.22).

В соответствии со ст.2, Конституция призвана была регулировать отношения украинского населения не только со своим «выборным народным органом» - Краевой Радой во главе с Секретариатом, но и с местной властью. Причем в ст.5. особо подчеркивалось, что по всем вопросам автономии украинцы должны были сноситься с местными властями только через свои органы национального самоуправления. Кроме того, ст.6 предусматривала, что организованное украинство, в лице Краевой и Окружных Рад имело право направлять в органы краевой власти и ее областные органы своих представителей «для связи и охраны национально-культурных интересов украинского населения».

Финансироваться удовлетворение национально-культурных нужд украинцев Дальнего Востока должно было за счет средств местного бюджета по утвержденной Краевой Радой смете (ст.10). Согласно ст.24, Краевая Рада и ее Секретариат, как правительственный орган украинского населения на Дальнем Востоке, также должны были содержаться на государственные средства, а временно, до урегулирования этого вопроса - на средства украинской общественности через самообложение физических лиц, организаций и украинских обществ.

Официальное признание идея национально-культурной автономии национальных групп, населявших Дальний Восток, в том числе и украинцев, получила в Дальневосточной Республике (1920-1922). Позиция украинского национального движения по вопросу создания Дальневосточной Республики была определена на III-й сессии Украинской Дальневосточной Краевой Рады, которая состоялась во Владивостоке 14-21 ноября 1920 г. В принятой на сессии резолюции отмечалось, что жизненные интересы всего населения Дальнего Востока, в том числе и украинцев, «диктуют положение, при котором весь Дальний Восток должен быть объединен в один государственный организм, жизнь коего была бы построена на началах народовластия и протекала в мирном сожительстве с соседями, что дало бы возможность населению работать над поднятием своего благосостояния и культуры»9. Тем самым Украинская Дальневосточная Краевая Рада фактически одобрила идею создания Дальневосточной Республики, выражая при этом надежду на то, что украинцы путем парламентской борьбы заставят ее власти реализовать их требования и национальные права10.

Соответственно сессия решительно высказалась за то, чтобы строительство новой государственности осуществлялось при учете «сложной обстановки местной краевой жизни с смешанным населением». При этом, в ее резолюции подчеркивалось, что «решение будущности Дальнего Востока без участия представителей от украинского населения, которое составляет большинство всего населения Дальнего Востока, - противоречит элементарным правам нации и принципам народовластия»11. В связи с этим, сессия поручила Украинскому Дальневосточному Секретариату обратиться от имени Краевой Рады к «органам, которые присваивают себе право разрешать будущность этого края» с требованием предоставить место в своем составе представителям украинского населения12. В своей резолюции Украинская Дальневосточная Краевая Рада еще раз доводила до сведения всех сил на таковую власть претендующих, что украинцы «признают и поддержат только такую власть, которая руководится принципами народовластия, будет признавать права наций на свободную национальную жизнь и, в частности, осуществит таковые права в отношении украинцев, как закреплением означенных прав отдельным актом, так и проведением этих прав в жизнь, то есть - предоставит место представителям украинства в составе власти, осуществит права украинского языка в школах, войсках, правительственных учреждениях, согласно с нашей конституцией и элементарными правами народа как нации»13.

Хотя власти ДВР и проигнорировали предложение Украинской Дальневосточной Краевой Рады о проведении выборов в Учредительное собрание республики по национальным куриям14, тем не менее в ДВР было осуществлено законодательное закрепление прав национальных меньшинств, включая право на национально-культурную автономию15. Конституция ДВР, принятая 27 апреля 1921 г., являлась одной из наиболее демократичных конституций для своего времени, в которой нашли воплощение наиболее передовые политико-правовые идеи. В том числе она дает пример и наиболее демократического решения национального вопроса, который сохраняет свою актуальность и для наших дней.

Устанавливая равенство всех граждан, ст.28 Конституции провозглашала право широкой автономии для народностей и национальных меньшинств республики16. Это положение конкретизировалось в особом разделе Конституции «О национальном самоуправлении», активное участие в окончательном редактировании которого приняли украинские делегаты Л.Глибоцкий и В.Кийович. Ст.113 данного раздела предусматривала, что всем туземным народностям и национальным меньшинствам на территории Республики предоставлялось право на «широкое самоопределение»17. Причем Конституция закрепляла предоставление национальным меньшинствам двух видов автономии - как областной административно-территориальной, которая была предоставлена бурятскому населению путем создания Бурят-Монгольской автономной области (ст.116), так и экстерриториальной (национально-культурной), что можно рассматривать как проявление особого демократизма и гибкости при подходе к решению национального вопроса.

В соответствии со ст.121 Конституции всем национальным меньшинствам ДВР гарантировалась культурно-национальная автономия, которая должна была осуществляться «органами национального самоуправления, избираемого всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием с применением пропорционального представительства» (ст.122). Национальные самоуправления провозглашались публично-правовыми органами, однако сфера их компетенции ограничивалась только вопросами культурной жизни (ст.123). Причем удовлетворение культурных запросов национальных меньшинств должно было обеспечиваться из государственного бюджета в соответствии с пропорциональным принципом (ст.125), то есть согласно их доли в населении края.

Для контроля и руководства деятельностью органов национального самоуправления в соответствии со ст.115 Конституции ДВР, законом правительства ДВР от 29 апреля 1921 г. учреждалось Министерство по национальным делам (МНД) с соответствующими национальными отделами18. Законом от 29 июня 1922 г. фактически закреплялась сложившаяся к тому времени структура Министерства. В его состав входили три отдела - общий, туземный и национальных меньшинств. Последний состоял из 5 секций - бурят-монгольской, корейской, еврейской, тюрко-татарской и украинской и имел всего 6 сотрудников. Заведующий отделом одновременно занимал пост заместителя (товарища) министра. В целом штат Министерства также был небольшим и включал всего 20 штатных единиц19. Украинский отдел (сектор) в составе Министерства по национальным делам был создан 4 мая 1921 г. Его возглавил председатель Забайкальской Украинской Окружной Рады П.Марчишин, кандидатура которого была согласована с Украинским Дальневосточным Секретариатом20.

Законом от 14 июля 1922 г. вводилось Положение о местных органах Министерства, которое предусматривало создание при Управлениях Амурской и Приморской областей областных отделов по национальным делам, как местных органов МНД. Штаты их были небольшими и состояли всего из двух человек - заведующего и его помощника, который исполнял и обязанности секретаря. В соответствии с Положением, в компетенцию областных отделов МНД входило «содействие в достижении органами национального самоуправления культурных задач в пределах, определенных законом, проведение в жизнь мероприятий органов государственной власти относительно национальных меньшинств и туземных племен Республики, общий контроль и руководство, по указаниям Министерства по национальным делам, деятельностью органов национального самоуправления»21. В вопросах, которые касались выполнения этих задач, областные отделы по национальным делам подчинялись МНД, а в общих вопросах службы и в хозяйственном отношении - областным управлениям. Заведующие этих областных отделов, которые назначались Министерством по согласованию с областными управлениями, имели право присутствовать на заседаниях местных органов культурно-национальных учреждений с правом совещательного голоса. Отделы получили право создавать комиссии из представителей местных национальных учреждений и культурно-национальных организаций для обсуждения и рассмотрения вопросов национально-культурной жизни, которые требовали предварительной разработки.

В тех регионах, где украинцы составляли большинство населения, на должность уполномоченного по делам национальных меньшинств были назначены председатели местных Украинских Окружных Рад22. В частности это относится к Амурской и Приамурской областям ДВР, где в данный период Благовещенская, Свободненская и Хабаровская Окружные Рады получили статус органов национально-культурной автономии. Так, в 1921 г. Хабаровская Окружная Рада приобрела статус Приамурской Областной Украинской Рады, деятельность которой охватывала и часть Иманского уезда, фактически находившейся в составе ДВР. Согласно ходатайства Приамурской Областной Рады, решением Приамурского областного управления от 1 июня 1922 г. украинские Рады, существовавшие в г. Имане и 7 селах Хабаровского уезда (Переяславке, Екатеринославке, Кругликово, Заевке, Михайловке, Каменец-Подольском и Анастасиевке) получили статус местных органов культурно-национальной автономии23. Приказом Министерства по национальным делам ДВР № 10 от 12 августа 1921 г. председатель Хабаровской Украинской Окружной Рады Г. Могилецкий был назначен Уполномоченным данного министерства в Приамурской области24. В последующем, видный украинский деятель В. Никуляк возглавил отдел по национальным делам при Приамурском областном управлении, который был создан в октябре 1921 г.25

30 ноября 1921 г. приказом Министерства по национальным делам ДВР № 31 Благовещенской Украинской Окружной Раде было предоставлено право организовать культурно-национальную автономию «с районом деятельности на север от железной дороги до границы Амурской области»26. Соответственно председатель Благовещенской Окружной Рады Н. Левицкий занял пост заведующего национальным отделом при Амурском областном управлении27.

Представители демократических партий, в первую очередь - меньшевиков, а также национальных меньшинств, выступали за расширение культурно-национальной автономии, вплоть до предоставления национальным меньшинствами политических прав. В связи с этим, реализуя соответствующие конституционные положения, МНД в марте 1922 г. разработало проект закона «Об автономии национальных меньшинств населения ДВР», в разработке которого также активно участвовали украинские представители Л. Глибоцкий и В. Кийович. Содержание понятия «культурно-национальная автономия» разъяснялось в комментарии к закону, в котором подчеркивалось, что по существу она имеет не территориальный, а персональный характер. При этом право отдельных граждан на участие в культурно-национальном самоуправлении зависит не от места их жительства, как при участи в местном самоуправлении, а от принадлежности к данному национальному меньшинству. Поскольку же принадлежность эта не всегда могла быть определена на основании объективных признаков, то критерием национальной принадлежности следовало избрать субъективное сознание лица, его личное заявление, и уже на основе таких личных заявлений должна была конституироваться определенная государственная-правовая общность - общегосударственный национальный союз, в который должны были объединяться граждане одной национальности28.

Высшим органом автономного национального союза должно было стать национальное собрание, которое избирало исполнительный орган - национальный совет. Каждый национальный совет выставлял одну кандидатуру в состав МНД. Устройство национальных самоуправлений устанавливалось самим национальным собранием. Эти национальные союзы должны были иметь достаточно широкие права, вплоть до обложения членов союза и исполнения отдельных функций государственной власти. Министерство по национальным делам должно было жестко контролировать лишь то, не противоречат ли национальные постановления Конституции Республики и закону об автономии29.

К сожалению, на практике эта идея не была реализована, хотя, как отмечают исследователи, временные органы самоуправления ряда национальных меньшинств ДВР (украинцев, корейцев, евреев, тюрко-татар) уже существовали и готовились к своим учредительным съездам, созвать которые так и не удалось. Оформление органов культурно-национальной автономии в ДВР осталось незавершенным благодаря противодействию коммунистов30. Так, 26 апреля 1922 г. Дальбюро ЦК РКП(б) отклонило разработанный Министерством по национальным делам проект закона «Об автономии национальных меньшинств», поручив ему разработать два самостоятельных законопроекта о культурно-национальной автономии корейцев и евреев. Украинскую же национальность, поскольку влияние коммунистов в руководстве украинскими организациями было незначительным, постановили «не считать имеющей право на автономию»31. Подобную позицию можно считать верхом цинизма национальной политики большевиков, основанной на системе двойных стандартов.

Дальбюро ЦК РКП(б) и правительство ДВР признали принятие закона об автономии национальных меньшинств нецелесообразным, поскольку в соответствии с законопроектом в национальные союзы должны были войти, по их мнению, «организации, которые территориально не были связаны между собой, неоднородные по классовому составу и различные по политической ориентации», а подобная практика, по мнению коммунистов, «отвлекала бы трудящихся от классовой борьбы и препятствовала бы их интернациональному объединению»32. Таким образом, не имея влияния среди национальных меньшинств, коммунисты пытались не допустить создания общегосударственных национальных союзов, которые могли бы подорвать их монополию на власть в Республике. Именно поэтому они стремились ограничить национальное самоуправление исключительно локальным уровнем, не допуская создания общегосударственных национальных объединений33.

В этих условиях, поскольку ст.179 Конституции ДВР гарантировала всем национальностям Республики право организации обучения на своем родном языке34, основным направлением деятельности Министерства по делам национальностей и его украинского отдела стала организация национальной системы просвещения35. Несмотря на практически полное отсутствие государственного финансирования, уже к ноябрю 1921 г. в ДВР, главным образом, в Приамурье было открыто до 60 украинских школ36, которые, правда, просуществовали недолго. В ноябре 1922 г. Дальневосточная Республика была ликвидирована, а ее Министерство по национальным делам было преобразовано в подотдел туземных племен при отделе управления Дальревкома37, который должен был вести работу среди коренного населения. Работа среди национальных меньшинств европейского происхождения была, видимо, признана неактуальной и фактически заброшена на семьдесят с лишним лет. А вместе с ней оказался невостребованным и опыт решения национального вопроса, наработанный в ДВР.

Как известно, в 1996 г. в России был принят федеральный закон «О национально-культурной автономии», создающий правовые условия взаимодействия государства и общества для защиты национальных интересов граждан России. Но попытки практической реализации права на национально-культурную автономию встретились с рядом серьезных проблем и одна из них заключается в том, что граждане и, в том числе, многие активисты национально-культурных объединений, смутно представляют себе ее смысл и содержание. В связи с этим полезно было бы обратиться к историческому опыту реализации идеи национально-культурной автономии и, в частности, опыту, наработанному здесь, на Дальнем Востоке.

Исторический опыт реализации национально-культурной автономии, в том числе опыт ДВР, приобретает свою актуальность, прежде всего, для понимания сущности самой идеи культурной автономии. Кроме того, для практической реализации закона в современных условиях мог бы быть полезным опыт организационного строительства государственных органов, призванных реализовывать национальную политику, в первую очередь - Министерства по национальным делам ДВР и его местных органов. Однако главный урок, который дает нам исторический опыт решения национального вопроса в ДВР заключается в том, что мало принять хорошие законы, но их надо еще и исполнять. Отсутствие существенных результатов практической реализации идеи национально-культурной автономии в ДВР обусловлено не только кратковременностью существования самой ДВР, но и практически полным отсутствием государственного финансирования этой сферы, что было вызвано. с одной стороны, тяжелым экономическим положением, а с другой - нежеланием коммунистов, занимавших в Республике ключевые позиции, заниматься практической реализацией заявленных в Конституции широких прав национальных меньшинств, которые во многом оставались чисто декларативными. Как отмечал же в свое время бывший председатель Комитета по делам национальностей Государственной Думы В.Зорин, «никакая национальная политика, если она не подкреплена финансами, ничего не стоит и не сможет ничего решить»38.

Вячеслав ЧЕРНОМАЗ.

Владивосток

Ця електронна адреса захищена від спам-ботів. вам потрібно увімкнути JavaScript, щоб побачити її.

II сесiя Української Далекосхiдньої Краєвої Ради.

На світлинах: Зелений Клин. II сесiя Української Далекосхiдньої Краєвої Ради.

Література:

1 Львова Э.Л., Нам И.В., Наумова Н.И. Национально-персональная автономия: идея и воплощение // Полис. 1993. № 2. С.132.

2 Там же.

3 ЦДАВОВУ України. Ф.3696. Оп.2. Д.381. Л.219.

4 Українець на Зеленому Клині. 1919, 24 травня.

5 ЦГАВОВУ Украины. Ф.3696. Оп.2. Д.381. Л.219.

6 Там же. Л.219об.

7 Там же. Л.220.

8 Там же. Л.220об.-221.

9 Новый мир. 1920, 27 декабря.

10 Там же.

11 Там же.

12 Там же.

13 Новый мир. 1920, 20 декабря.

14 Л-ко М. Указ. соч. С.148.

15 Сонин В.В. Становление Дальневосточной Республики (1920-1922). Владивосток 1990. С.180; Черномаз В.А. Реализация идеи национально-культурной автономии на Дальнем Востоке: исторический опыт // Первый Приморский Форум "Межконфессиональное и межнациональное развитие: Опыт. Сотрудничество. Проблемы. Перспективы". Владивосток, 2000. С.115-123.

16 Сонин В.В. Становление Дальневосточной Республики (1920-1922). Владивосток 1990. С.180.

17 Известия Приамурского Областного Управления. 1921, 11, 26 июня.

18 Собрание узаконений и распоряжений Правительства ДВР. 1921, № 7.

19 Там же, 1922, № 12.

20 Манчжурський вістник. 1934, 12 травня.

21 Собрание узаконений и распоряжений Правительства ДВР. 1922, № 13.

22 Кийович В. Передмова в ст.: Світ І. Український Далекий Схід //Україна.1992. № 4. С.17.

23 Нам И.В. Указ. соч. С.166.

24 Наше слово. 1921, 4 сентября.

25 Вестник ДВР. 1922, № 2. С.73.

26 Сергійчук В. "Українізація" Росії. Київ, 2000. с.275.

27 Вестник ДВР. 1922, № 5-6. С.48.

28 Львова Э.Л., Нам И.В., Наумова Н.И. Указ. соч. С.133.

29 Там же.

30 Там же.

31 История Дальнего Востока России. Т.3. Кн.1. Дальний Восток России в период революций 1917 года и гражданской войны. Владивосток, 2003. С.493.

32 Сонин В.В. Указ соч. С.183.

33 Львова Э.Л., Нам И.В., Наумова Н.И. Указ соч. С.133.

34 Известия Приамурского Областного Управления. 1921, 1 июля.

35 Манчжурський вістник. 1934, 12 травня.

36 Жизнь народов. 1921, 30 октября.

37 РГИА ДВ. Ф.2422. Оп.1. Д.61. Л.9.

38 Український вибір. 1998. № 1-2. С.8